Неугасимый огонь - Страница 101

101

Все складывалось, как нельзя лучше, да вот только на душе всё равно скребли кошки. Не давало покоя Энилу осознание того, что все это великолепие, власть и сила обратятся во прах. Теперь, когда он принял Миропорядок Маат со всей искренностью, на какую был способен, его очень угнетало знание будущего.

Почему пало великое царство? Год назад он с сочувствием смотрел в расширившиеся от ужаса глаза Анхнофрет, когда рассказывал ей о разрушенных храмах, об обелисках Бехдета, навершия которых тускло проблескивают сквозь толщу воды.

Виной тому приход Безумца? Хорошо поразмыслив над этим, он пришёл к убеждению, что не только отречение Эхнеитана от Нетеру стало причиной падения Та-Кем. Не только истребление им жрецов и высокородных воинов. Да и вообще, в нём одном ли причина несчастий?

Ведь и после Эхнеитана Священная Земля знала великие победы. Величайший Рамосе, третий с таким именем, сокрушил неисчислимые орды акайвашта, пелесет, шакалаша и других нечестивцев, что накатывались на Священную Землю волна за волной, но уже при нём в Та-Кем умножалась гниль, кричащая о неизлечимой болезни.

Предок славного полководца, Величайший Рамосе, второй с таким именем – главный виновник. Хотя он и сам был великим воином, возвратившим почти все завоевания Менхеперра, но именно из-за его изменений и закончился "золотой век".

В глубокой древности Величайшие правили подобно персам. Высшие военачальники и сановники, даже могущественные шепсеры были слугами фараонов. Потому, едва возник кризис наследования, Египет распался. Дом Аменемхети, вновь собравший Та-Кем в единое царство, был вынужден даровать высокородным владетелям и жрецам огромные привилегии, право наследования не только земель, но и должностей.

Так покупалась верность наиболее высокородных и влиятельных потомков царственных домов, имевших собственные воинства. И благо Та-Кем стало их благом, они защищали свою, в прямом смысле, землю. И иные страны захватывали для себя и своих детей.

Обычай не успел глубоко пустить корни, и после гибели правительницы Себекнефер страна вновь погрузилась в пучину смуты на полтора века. Но, начиная с фараона Секененра Отважного, царство вновь поднялось на плечах ответственных владетелей, военачальников, и жрецов. Мудростью Йахумосе Избавителя и его прославленной матери, наиболее знатные и сильные были привязаны к трону. Воцарился не фараон, воцарилась "власть лучших", аристократия.

Но Рамосе Второй решил править единолично. Он взял в жены множество высокородных девушек, дабы купить верность их отцов. Многих своих жён Рамосе ни разу не видел после свадьбы. Земли ни у кого не отнял, но передачу должностей достойнейшему из сыновей отменил. Так многие из опор власти Та-Кем истончились и разрушились.

В воинстве становилось всё больше наёмников, которых уже не особо стремились превратить в ремту. Жрецы или замкнулись в Братствах, или уподобились ханаанейским и эллинским "посредникам по даче мзды богам". Больше стало вороватых чиновников, ибо воины ещё могли, выслужившись, войти в круг высокородных, но простолюдин, избравший мирное поприще, каких бы высот не добился, оставался лишь богатым простолюдином.

Конечно, высокородные воспитывали и обучали своих детей так, что оные сами добивались высших должностей на любом поприще, но и сего хватило лишь на семь десятков лет. После смерти Рамосе Третьего, победителя орд пиратов, закончилась, продлившаяся четыре века, эпоха небывалого процветания и могущества. Сменилась медленным упадком.

Потом наступила новая смута – тоже на четыреста лет. Были дни, когда казалось, что тучи над Священной Землёй расходятся, но после смерти великого Некао Уахемабура она получала удар за ударом. Едва поднявшись с колен, вновь повергалась в грязь. Тьма с Востока простёрла над ней свои чёрные крылья.

Этой тьмой стали персы. Их царь, Камбуджа, завоевал Та-Кем, принеся неисчислимые бедствия. Ремту не покорились, но персы жестоко подавляли все восстания и чинили по всей стране великое зло. Когда же их собственную страну тронула внутренняя гниль, сыны Реки смогли сбросить ненавистное ярмо. Вот только рассвет оказался краток. Всего два поколения ремту сменилось в свободной Священной Земле, а третьему довелось сполна испить горькую чашу тяжелейшего поражения и неволи.

Все это Энил, не скупясь на детали, рассказал в Совете Дома Маат. Его слушали очень внимательно. Глядя на мрачнеющие лица Верховного Хранителя, фараона и его супруги, Энил понял, что его повесть восприняли со всей серьёзностью.

Оставалось надеяться, что мудрости и могущества этих людей, которыми он восхищался в юности, читая древние свитки, достанет на то, чтобы бросить в плодородную почву семена будущего. Другого будущего. Оставалось верить в то, что дети и внуки их сберегут всходы.

Ради этого стоило жить. Энил убедил себя, что ради этого стоило оставить Александра. Он не видел, чем сын Филиппа лучше Дария. Просто оказался сильнее. Энил предал персов, потом предал Александра. В очередной раз (это уже входит в привычку?) перебежал в лагерь более сильного?

Нет. Он смог оправдать себя, нашёл нужные слова, от которых заткнулась совесть. Это было нетрудно. Чего стоят клятвы различным деспотам, когда вот он, мир его мечты, протяни только руку...

От размышлений о судьбах мира Энила отвлёк слуга, сообщивший, что к городу приближается богатый караван, по-видимому, посольский.

Ассирийцы. Почему египтяне пекутся об их послах? Любопытство было слишком сильно, чтобы игнорировать его. Энил ещё вчера расспросил нескольких знатных жителей Гебала, своих новых подданных, о том, что им известно об отношениях Ашшура и Та-Кем.

101