Неугасимый огонь - Страница 122

122

Иштартубал (а может сам Пацифар) словно мысли его прочитал и предложил именно такой путь.

Тешуб разгневался на Цитанту, запятнавшего себя скверной моления в храме чужого бога. У хатти тысяча богов. Каждый народ, входя в семью хатти, приносил своих, и все они жили в мире. Но не в этот раз.

Пришельцы убеждали хатти, что их Дзаваса – это и есть Тешуб. Но они лгали. Когда Громовержец сокрушит отступника, это увидят все. А жрец Или-Тешуб поможет увидеть тем, чьё зрение ослабло. Муваталли уже пошептался с ним.

Теперь требовалось правильно обставить вручение футляра с письмом. Муваталли долго размышлял, от чьего имени следует преподнести царю сию грамоту. Впутывать мицри? Не лучший вариант. Их и так первым делом подозревают во внезапных смертях властителей. Может, Паршататарну? Сейчас он унижен Крокодилом, но кто знает, как упадут кости в дальнейшем, а он близкий сосед. Ни к чему бросать тень на отношения. Пусть будет Архальбу. Он независим, чем очень кичится. При этом пытается усидеть на двух стульях. Пусть Архальбу "пришлёт" посла.

Подобрать человека, нарядить его угаритянином, не составило труда. Теперь самое сложное. Муваталли желательно присутствовать на приёме, чтобы отвести от себя подозрения. И при этом уцелеть. Иштартубал описал действие "гнева Тешуба" в очень туманных фразах.

В заговоре участвовали военачальник Аннита, верховный жрец Или-Тешуб и даже царица-мать. Валлани без капли сомнения согласилась извести сына и старшего внука, дабы посадить на Железный трон младшего, в коем не чаяла души.

Никто из заговорщиков, кроме Муваталли не знал, как будет осуществлено убийство. Первый Страж лишь Анните полусловом намекнул, чего следует опасаться и тот явился на приём угаритского посла в чешуйчатой броне до колен, поножах и шлеме, чем насмешил весь двор. Валлани на приёме присутствовать было не обязательно, к тому же она сказалась больной, что никого, учитывая её возраст, не удивило. Жрец молился богу и тоже отсутствовал, Муваталли не хотел им рисковать (а вот жизнь Анниты ему была не слишком важна и Первый Страж решил заодно испытать, спасёт ли того доспех).

Сам Муваталли не надел доспехов. Он придумал, как уцелеть, и не просто остаться в живых, но и извлечь такую выгоду, какая в жизни на его долю не выпадала. Ксассени им в цари... Ага, разбежались...

Он нервничал, но, будучи человеком отважным и решительным (а как бы ещё смог усидеть на своей должности), усилием воли задавил страх перед неизвестностью и, сохраняя ледяное спокойствие на лице, вошёл в зал, где уже собрались две дюжины высокородных сановников, царь и его наследник.

12. Нож в спину

Александрия Киликийская

Огненная колесница Гелиоса достигла зенита, щедро разливая золото по бирюзовым волнам, с лёгким шипением накатывающим на галечный пляж, усыпанный ракушками, морскими звёздами, бурыми засохшими стеблями водорослей. Ни одно облачко не смело заслонить собой небесную лазурь. Пронзавшие её лучи короны солнечного бога, казалось, не ослабевая, дотягивались до горизонта. Гелиос-Амен царил над миром во всём своём губительном и одновременно жизнедарящем величии.

Палящий зной и резкий запах испарений кружили голову, гнали прочь праздных смертных, призывали их спрятаться в тень, а несущий живительную прохладу лёгкий солёный бриз призывал остаться.

Над морем носились чайки, ссорились из-за добычи, кричали на разные голоса. Не обращая на них внимания, над волнами степенно и важно скользили могучие пеликаны, набившие мешки рыбой так, что едва могли оторваться от воды.

Здесь, в устье Кидна гнездилось много птиц, но нашествие людей изрядно их распугало. Однако если проехать вдоль берега на сотню стадий к западу, до устья другой реки, Каликадна, то можно угодить в настоящее пернатое царство. Там можно увидеть тысячи фламинго. Когда они поднимаются в воздух, то превращаются в розовую тучу.

К северу, немного отступив от моря, громоздятся горы Тавра, заросшие киликийской сосной, пихтой и можжевельником. Когда воды Реки Вечности достигнут берегов, лежащих ниже по течению, за этими горами закрепится дурная слава пристанища разбойников, но пока здесь обитает не так много людей. Разрозненные племена горцев не представляют опасности для могучего царства пришельцев. Немногочисленные поселения мореходов-критян покорились царю Железных людей.

Александр любил совершать здесь конные прогулки. Неоднократно пытался отмахнуться от охраны, но друзья умели настоять и всегда в полусотне шагов позади, стараясь не беспокоить царя своим присутствием, держалась пара телохранителей.

С некоторых пор компанию Александру на этих прогулках стала составлять Анхнофрет. Она быстро училась верховой езде, делала успехи. Когда она рассказала македонянам, что мужи Страны Реки с недоверчивым высокомерием относятся к тем, кто, подобно презренным овцеводам-аму, ездит верхом, они долго веселились. Славные своей могучей конницей, они не понимали, как можно столь однобоко относиться к лошадям, предназначая их лишь для упряжки.

Александр лично подобрал для Анхнофрет кобылу. Серую в яблоках, спокойную и ласковую, но резвую в умелых руках, названную лёгким воздушным именем Аэрея. Анхнофрет быстро подружилась с ней. Хотя и не раз пришлось пребольно грохнуться оземь, не удержавшись на её спине. В такие минуты она, потирая ушибы, возмущалась, что над ней зло подшутили, и лошадь вовсе не спокойная и покладистая, как все говорят. Аэрея подходила мириться, виновато склоняла голову. При этом шевелила ноздрями, вынюхивая в руке хозяйки хлеб.

122