Неугасимый огонь - Страница 133

133

Анхнофрет кивнула и удалилась под испепеляющим взглядом Клита.

Вскоре стрелок пришёл в себя. Александр пожелал допросить его лично, в присутствии Эвмена и заплечных дел мастера. Остальным повелел удалиться.

Из темницы, куда уволокли стрелка, царь вышел часа через два. Эвмен остался внутри.

– Ну что? – спросил Пердикка.

Царь помотал головой. Его взгляд не стал мягче, наоборот, жёг белым пламенем. Весь остаток дня Александр ходил сам не свой. Отказался от трапезы, кусок в горло не лез.

"Кто?"

Он перебирал в памяти обиды "друзей". Он знал, что многие, не только Клит, недовольны интересом, который он проявлял к вере и обычаям египтян. Как удобно объявить виновными ненавистных "раскрашенных баб", от которых уже получили болезненных тумаков...

Убийца оказался критянином. Из местных. Он не знал ни эллинского, ни египетского, ни даже хурритского языков. Кое-как Эвмен смог с ним объясниться на финикийском, но продолжать допрос было невозможно. Пришлось послать за ахейцем Этеоклом. Царь не стал дожидаться.

На вопрос – "кто тебя нанял", стрелок твердил одно и то же: "я не знаю". Скверно. Если он не лжёт, то сразу же возникает подозрение, что знал другой. Которого так "удачно" убила Анхнофрет. Если она всё же стоит за всем этим...

Александр отогнал эту мысль. Нет, невозможно. Он смотрел ей в глаза. Видел её испуганное лицо в тот момент, когда за его спиной вскрикнул Эвмен, поражённый стрелой. И этот крик – "Умоляю, Александр!" Не "царь". Она в первый раз назвала его просто по имени.

Он видел, как она была бледна во время лечения Эвмена, как дрожали её пальцы. Нет, это не она. Её соотечественники – возможно. Но не она.

Александр сидел в своих покоях и пил по-скифски. Хотелось забыться, но хмель все не брал его, сказывалось напряжение минувших дней.

Анхнофрет спасла его. Возможно, тем самым разрушила планы Ранефера. А если бы знала о них?

Царь смотрел в чашу, катал вино по стенкам, вспоминая рассказы Анхнофрет о "видящих". Каково это, жить, зная, как и когда умрёшь? Легче ли, чем вот так терзаться неизвестностью, подозревая всех?

Александру захотелось её увидеть. Извиниться за свои подозрения. Он усмехнулся. Не получилось бы, как в прошлый визит. Да и повод тот же. Что-то часто начали в последнее время убивать царей.

Он должен её увидеть. Должен. Александр не отдавал себе отчёт, зачем он так хочет оказаться рядом с посланницей, что он собирается ей сказать. В прошлом, когда он пребывал в подобном смятении, то искал общества Гефестиона. Тот всегда находил нужные слова, и царю удавалось взять себя в руки. Так было в день убийства отца. Так было при разоблачении заговора сына Аэропа.

Сейчас всё изменилось. Он не нуждался в успокаивающих словах друга, единственного друга среди многочисленных "друзей". Он жаждал иного. Его неудержимо тянуло к ней.

Анхнофрет всю трясло, и она пыталась успокоиться, применяя то же средство, что и Александр.

"Дура, возьми себя в руки! Как ты могла так расклеиться?"

Она злилась на своё состояние, но ничего не могла с собой поделать. Так уже было в её жизни, когда Ядовитый Цветок не смогла совладать со своими чувствами. Спустя много лет, хладнокровно отправив в Дуат кучу народу, она и представить не могла, что снова будет вот так метаться с растрёпанными мыслями, не находя себе места. И почему?

Просто она на мгновение представила Александра, лежащего на земле со стрелой в груди. Мёртвого. И в это мгновение она едва не закричала от отчаяния. Вовсе не из-за того, что весь многомесячный труд в одночасье пошёл бы прахом. Нет.

Она только сейчас поняла, что больше не представляет своего мира без Александра. И это потрясло её до глубины души.

Когда много лет назад Тутимосе, тогда ещё наследник Двойной Короны, одарил запутавшуюся в своих желаниях дочь Меринасира своим вниманием, и она оказалась на его ложе, против воли Самозванки исполнив предначертанное, чем стала его любовь для неё? Великой честью, разумеется. Были ли ответные чувства? Без сомнения. Ей было хорошо с ним. Зная, что никогда не станет законной женой, она не задумывалась о своей судьбе. Разве плохая судьба? Одна из первых лиц Дома Маат, владетельница шепа Пер-Басти. Если бы родились дети от Величайшего, они заняли бы высокое положение в обществе. Впрочем, она не позволяла себе забеременеть, ведь пришлось бы надолго отказаться от той жизни, которою она вела, а этого ей не хотелось.

Любила ли она Величайшего? Привязана была точно. Да и не задумывалась она над этим. А если бы все же задумалась – пример Ранефера и его женщин был красноречивее любых возвышенных речей, прославляющих любовь. Такой любви она и врагу бы не пожелала.

И вот судьба свела Анхнофрет с человеком, который оказался для неё загадкой. Воин и полководец, как и Тутимосе. Чужеземец, варвар, нечестивец, поклоняющийся ложным богам, он, однако, не имел ничего общего с царями хатти, митанни, фенех и прочими.

Александр был подвержен тёмным страстям, вспыльчив, нередко жесток. В минуты слепого гнева он терял контроль над собой, превращаясь в деспота, подобного тем, что Анхнофрет немало повидала на востоке. Но, успокоившись, он становился другим человеком.

Нечестивцы-хазетиу всегда оставались варварами. Александр же, умный, прекрасно образованный, чрезвычайно любознательный, стал в её глазах ровней ремту. Сказать, что ей было интересно с ним – всё одно, что не сказать ничего. Она разгадывала его, как некую тайну. Тутимосе был прост и понятен. Она всегда легко угадывала его настроение, чуть ли не мысли читала. Ещё в те времена, когда злые языки называли её сведущей в колдовстве, она слушала эти сплетни со снисходительной усмешкой. Ей нравилось сознавать своё могущество. От которого в обществе Александра не осталось и следа.

133