Неугасимый огонь - Страница 65

Прежде чем было объявлено первое состязание, на песке стадиона появился могучего сложения муж, нёсший на плечах молодого бычка. Зрители взревели от восторга.

– Кто это? – спросил фараон.

– Диоксипп, знаменитый силач и кулачный боец! – ответил Александр, – пытается покорить достижение Милона Кротонского, шестикратного олимпионика.

– Поистине, могучий муж, – покачал головой Тутмос.

Диоксипп, тем временем, стряхнул жалобно мычащую ношу на землю, удержал за рог. Какое-то время завораживал бычка взглядом, а потом нанёс неожиданный молниеносный удар в голову. Ноги несчастного подломились, и он рухнул на песок.

– Слава Аполлону Дромию! – закричал Диоксипп.

– Слава Аполлону Пиктесу! – подхватили зрители.

– Это жертва богам? – спросила Мерит-Ра, которая в момент убийства быка вздрогнула от неожиданности.

– Да, – ответил сидевший рядом с ней Птолемей, – хотя несколько необычная.

– А Милон не обматывал руки гимантами и уж тем более медные бляхи на них не ставил, – по-стариковски проворчал Парменион, обратившись к своему соседу Тутии, – мельчает народ...

Кулачный боец с натугой взгромоздил поверженного быка обратно на плечи и удалился, под восторженные крики и улюлюканье зрителей.

– Интересно, сможет теперь Диоксипп съесть его? – ни к кому не обращаясь, спросил Птолемей.

– Съесть? – удивилась Анхнофрет.

– Ну да. Милон Кротонский, деяние которого повторил Диоксипп, съедал быка за день.

– Неужели целиком?

– И в одиночку, – продолжал ворчать Парменион, – но этому не сдюжить. Хиловат.

– Милон тоже не был Гераклом, – возразил Птолемей, – вот только в гордыне своей позабыл об этом и глупо погиб.

– Как? – спросила Анхнофрет.

– Рассказывают, что он, испытывая свою силу, расщепил дерево, но застрял в нём, не смог освободиться и был загрызен волками. Зевс наказал гордеца.

На стадион вышли человек сорок атлетов, собиравшихся состязаться в беге на стадию. Они были обнажены и умащены маслом, отчего напоминали бронзовые статуи. Вытянули жребий, по которому элланодики разделили их на группы по четыре человека в каждой.

Пердикка, соседствовавший с Птолемеем, повернулся к стратегу, который сидел у него за спиной.

– Ну что, на кого ставишь, Андромах? На своего беотийца?

– Разумеется, – ответил командир недавно созданного отряда колесниц.

– Проспоришь. Венок в этот раз возьмёт македонянин!

– Клитон, что ли? – насмешливо спросил Андромах, – кишка тонка! На сто одиннадцатой Олимпиаде он вчистую продул Клеоманту из Клейтора.

– Здесь нет Клеоманта, – встрял в разговор Мелеагр, таксиарх фаланги.

– Эх, интересно, кто выиграл в прошлом году? – подключился к разговору Кен, начальник "городских гетайров".

– Я бы поставил на Эврила из Халкиды, – сказал Пердикка, – он совсем немного проиграл Клеоманту. Тот уже староват, а Эврил молод и зол. Про него говорили, что он готовился, как одержимый.

– Что теперь предполагать? – вздохнул Кен, – мы этого всё равно не узнаем...

– Но третьим тогда прибежал Клитон, а он среди нас! Никто его не побьёт, – уверенно заявил Пердикка.

– Надорвётся твой Клитон, – усмехнулся Андромах, – он был ранен в бедро при штурме Галикарнаса. Какой из него теперь бегун?

– Заклад? – протянул руку Пердикка.

– На сколько?

Пердикка покосился на царя, который в это время что-то увлечённо рассказывал Тутмосу.

– На талант!

– С ума сошёл? – удивился Андромах, – откуда у меня такие деньги? Это вы, македоняне всегда первые в грабежах.

– Хорошо, половина. Тридцать мин. Идёт?

Андромах немного поломался, но кивнул.

– Идёт.

– Бег на стадию – древнейший вид состязаний, – рассказывал фараону и Мерит-Ра Александр, – и потому самый почётный. Первым победителем в нём был повар Кореб из Элиды. На четырнадцатых Играх добавился двойной бег, потом длинный бег, пентатлон, кулачный бой и так далее.

Первая группа атлетов подошла к стартовой линии. Зрители притихли, чтобы через несколько секунд взорваться, когда элланодик взмахнул пальмовой ветвью и бегуны сорвались с места.

– А что будет, если кто-то побежит до команды судьи? – спросила Мерит-Ра.

– Торопыг наказывают палками.

Забег был очень скоротечен.

– Около сорока капель, – прикинула опытная лучница Анхнофрет время, за которое победитель преодолел отмеренную дистанцию.

Мерит-Ра кивнула.

– Всего сорок капель отделяют человека от почестей, остающихся с ним на всю жизнь, – задумчиво проговорил фараон на языке ремту, – краткий миг. И ради этого мига собиралось грандиозное празднество.

– Они иначе, чем мы, относятся к проклятию Каука, – сказала Анхнофрет.

– Праведногласные будут жить вечно в Земле Возлюбленных, – согласно кивнула Мерит, – эллины считают иначе, потому и дорожат каждым мгновением.

После десяти забегов элланодики сформировали из их победителей завершающий. Атлеты выстроились в ряд, приготовились. Судья подал знак.

– Давай, Клитон! – заорал, что есть мочи, Пердикка, – давай, оглоблю тебе в жопу!

Даже грохот Зевсова перуна сейчас не перекрыл бы тысячеголосый рёв толпы.

– Давай, Клитон!

– Македония!

– А-а-а! – в восторге выл Пердикка, обнимаясь с Мелеагром, когда тот, на кого он поставил тридцать мин, первым пересёк финишную черту.

Андромах мрачно скрипел зубами. Александр покинул ложу и спустился вниз. Элланодики вручили победителю пальмовую ветвь и сопроводили на помост, где царь увенчал его оливковым венком.