Неугасимый огонь - Страница 79

Неарх скрипнул зубами, но ничего не возразил.

– Возможно, тебе неизвестно, – продолжил Ранефер, – но кефтиу с недавних пор – данники Двойной Короны.

– Известно, – буркнул Неарх.

– Тем лучше. А данников мы не только доим, но и защищаем. Когда с Иси, который вы зовёте Родосом, прилетела сова с вестью о том, что македоняне осадили Камир, я предположил, что вы и его разорите. И поспешил на выручку. Ещё издали мы увидели дым и отчаянные призывы о помощи, которые кефтиу посылали с помощью зеркал, благо лик Амена не скрыт облаками. Мы призывали вашего Знаменосца песней посланника. Он пропустил её мимо ушей.

Неарх скептически хмыкнул.

– Ты знаешь, кто сражался с тобой?

– Эли-Баал сказал, прежде чем лишился чувств, что вашего Знаменосца зовут Филотой и он сын Пармениона, старшего из полководцев Александра.

– Эли-Баал? Вы взяли его в плен?

– Мы не считаем его пленником. Он тяжело ранен. Обгорел. Раздавлена правая нога.

– В таком случае, прошу, во имя милосердия передай его нам безо всяких условий. В моём отряде есть хорошие хирургеоны, они займутся им. Если промедлить...

– Он просил не передавать его вам. Сказал, что ваши врачеватели отнимут ногу, – покачал головой Ранефер, – он не хочет жить калекой. Мои будут пытаться её спасти.

– Я смотрю, его слов тебе было достаточно, чтобы составить мнение о способностях эллинских врачей, – с холодком в голосе сказал Неарх, – вряд ли ты имеешь иные основания для подобного высокомерия. Ладно, пусть остаётся, если так хочет. Видать, всем царям Библа у вас мёдом намазано...

– Энил убоялся гнева Нетеру, попав в другой мир, – резко оборвал критянина Ранефер, повысив голос, – и он ошибся поначалу, думал, что это Тисури перенёсся из древности. Пока не увидел Тидаин. И пал духом. Тогда Анхнофрет, ныне посол Та-Кем у Александра, подобрала нужные слова. Перед доводами опытной Хранительницы трудно устоять, а когда человек сломлен и растерян...

– Я, знаешь ли, тоже, как ты говоришь, "убоялся гнева" богов, – насмешливо сказал Неарх, – да так, что поджилки затряслись. Вот только ни я, ни другие мои товарищи, ни даже Адар-Мелек, не стали предателями.

– Энил не предатель! – возмутился Ранефер, – мне известно, что Александр силой принудил его присоединиться к вам, а восстать против захватчика и мясника, залившего всю землю от Ушу до Угарита кровью – священный долг...

– Мясник, значит, принудил? – процедил Неарх, не дав Ранеферу договорить, – так вот послушай, достойнейший радетель об униженных финикийцах, как все было на самом деле. Там, в нашем мире, Библ уже давно находился под властью персов, против которых мы вели войну. Флотом персидского царя командовал наварх, сиречь Знаменосец по-вашему, именем Автофрадат. Энил ходил под ним в младших начальниках. К моменту, когда мы взяли Библ, только слепой не видел, что персы проигрывают войну, а мы берём верх. Вся береговая линия от Милета-Милованды до Библа уже была нашей. Автофрадат пребывал в затруднительном положении, а его люди поглядывали по сторонам, куда бы драпануть. И когда Энил узнал, что его родной город сдался Александру, заметь, без боя и разорения, он покинул Автофрадата, но не для того, чтобы сражаться с македонянами. Нет, он присягнул победителю. Так ты считаешь, что Энил не предатель? Ушёл от персов – не предательство. Он же покинул угнетателей. Ушёл от нас – тоже не предательство, те же причины. И ведь не просто восстаёт против захватчика и мясника, но ещё и всегда оказывается в стане победителя. Удивительное совпадение.

Ранефер побагровел, но не нашёл, что ответить.

– Мои слова, – произнёс Неарх гораздо тише, – легко проверить. Ты захватил пленных. Многие из них знают, как царь Энил присоединился к нам. Вы, ничего не зная об этом человеке, подарили ему трон. Задумайся теперь, мудрым ли было такое решение.

– Я последую твоему совету, – мрачно сказал Ранефер, – истина должна быть установлена. Как и в нынешнем деле, от которого мы отвлеклись. Филота не может сказать, почему он не ответил на песнь посланника, но, может быть, ответишь ты?

Критянин покачал головой.

– Увы, но я сам пребываю в недоумении. Может быть, уцелел кто-то из триерархов?

– Да. Но многие из них тяжело ранены. Есть и такие, кто не сильно пострадал, но они молчат.

– Пусть их приведут, возможно, со мной они станут говорить.

Ранефер удовлетворил его просьбу и вскоре в каюту ввели прихрамывающего Пнитагора. Киприот взглянул на критянина совершенно безжизненными глазами. Лицо его ничего не выражало. Следом зашёл Нимаатра. Он покосился на Неарха и что-то сказал Ранеферу на языке ремту. Тот ответил и Знаменосец, выглянув за дверь, отдал какие-то распоряжения.

– Филота очнулся, – объяснил Ипи критянину, – я приказал привести.

– Хорошо, – кивнул тот и обратился к киприоту, – Пнитагор, ты можешь говорить? Что здесь произошло?

Пнитагор смотрел сквозь Неарха, чуть склонив голову набок, и молчал.

– Что произошло? – повторил вопрос наварх, – где Пасистрат, Адар-Мелек, Никанор? Что с ними?

– Адар-Мелек? – спросил Нимаатра, – тот, кто занял место Энила?

– Да.

– Один из моих тетнут-шесер говорил, что убил высокородный фенех стрелой Херу. Большой начальник фенех, богатый одежда и доспехи. Может Адар-Мелек?

– Пнитагор, ты видел это? – допытывался Неарх.

Киприот молчал. Он не менял позы, даже почти не моргал. Так ничего от него и не добились.

Египтяне ввели Филоту. Он еле стоял на ногах.

– Посадите его, – распорядился Ранефер.

Филота уставился на Неарха и безжизненным голосом сказал: