Неугасимый огонь - Страница 89

– Иногда вранье может завести совсем не туда, куда хотелось бы, – рассудительно сказал Полиперхонт, – враг может не испугаться, но сделает выводы и соберёт войско в три, пять, десять раз больше, чем планировал.

– Дарий бы смог собрать в десять раз больше, – буркнул Кен, – я уверен, у него даже после Исса ещё не на одну такую армию народа наберётся. А у нас?

– А мы вроде как дружим с хеттами, – ответил Пердикка, – вот и надо дружить... активнее. И ещё союзников искать. Готов спорить на что угодно, на египтян тут исподлобья многие глядят. Те же "пурпурные".

– Не ты с них последнюю рубаху снял? – поинтересовался Птолемей, – кто-то другой? Если так, то да, они с тобой подружатся с великой радостью.

– Есть и другие, – сказал Полиперхонт, – те же мидяне. Их Тутмос побил, а мы протянем руку.

– А на западе ахейцы, – добавил Пердикка, – братья наши. Вон, этого Этеокла, которого Неарх привёз, за чашей послушать – пир ещё не окончится, как все начнёшь понимать, что он там лопочет.

– Их не слишком много, – сказал Неарх, – а в Ионии ещё меньше. Я был в Милете – захудалый городишко. С нашим временем не сравнить. К тому же ахейцев начинают теснить хетты. Бескровное ползучее нашествие. Переселяются с востока и начинают жить своим укладом. А он у них привлекательный.

– Хетты – наши друзья, – снова напомнил Пердикка.

– Там кроме хеттов есть ещё Илион, Вилуса по-ихнему.

– Илион? – переспросил Кен, – Троя? Скверно. Троя – враг.

– Да не враг она, – наконец подал голос царь, – тут ещё не было ни Приама, ни Агамемнона. И даже Геракла. Нет причин для вражды.

Стратеги разом посмотрели на царя и замолчали.

– Обсуждаете, как будем воевать с Египтом? – спросил Александр.

Военачальники не ответили.

– А с чего вы решили, что будем воевать?

– Царь, такие оскорбления только кровью... – начал Пердикка, но не договорил, потупился под взглядом Александра, который прямо молниями из глаз жарил.

– Кровью из твоего носа?

Сын Оронта не ответил. Царь тоже долго не произносил ни слова, обводя взглядом собравшихся. Наконец, сказал.

– Я буду говорить с Тутмосом.

Царь вышел из шатра. Стратеги последовали за ним. Александр покосился на солнце, посмотрел на Птолемея. Тот кивнул.

– Время.

Египтяне предложили встретиться в полдень.

– Арета, коня, – распорядился царь, – не Букефала.

– Сколько человек взять? – поинтересовался Клит.

– Нисколько. Поеду один.

– Да как же без охраны? – изумился Селевк, – а если они...

– Поеду один, – отрезал Александр.

– Уговор был такой, – подтвердил Птолемей, посмотрев на опешивших телохранителей.

– Безрассудно... – буркнул Парменион, который до этого момента хранил молчание.

Царь бросил на него краткий испепеляющий взгляд, взлетел на спину гнедого, подведённого конюхом.

– Царь, – приблизился Парменион, – если их требования будут запредельны... Не думай обо мне. Не думай о Филоте. Поступай, как должно. Как бы не повернулось...

Александр, некоторое время смотрел старому полководцу прямо в глаза. Коротко кивнул и места пустил коня вскачь.

Встретиться условились за городом на берегу моря у приметной скалы. Ждал Александр недолго. На дороге появилась колесница, на которой стоял всего один человек. Издали было видно, что он облачен в доспехи, а над плечом из-за спины торчит длинный лук.

Но это был не фараон.

– Радуйся, Ранефер, – сказал Александр и, криво усмехнувшись, добавил, – сколько боги тебе отмерили жизни, столько и радуйся.

Демонстративное пренебрежение приличиями. Н-да... "Неплохое" начало. Ипи усилием воли сдержал желание скосить глаза по сторонам, высматривая засаду. Нечего тут высматривать, место довольно открытое. Хорошо, что сдержался. Македонянин цепко ухватился взглядом, словно именно этого и ждал – мимолётного проявления страха. Сам он смотрел, почти не мигая.

Побить невежество учтивостью? Фенех знают, что стоит за церемонностью ремту. А этот царь-пришелец знает? Или даже не поймёт, что его так отхлестали?

– Желаю и тебе всего того же, достойнейший, – ответил Ипи.

Он секунду раздумывал, остановить колесницу перед царём и разговаривать на подобающем для такого случая удалении или...

Ранефер легонько стегнул лошадей, велев им пройти слева от Александра, сблизившись с ним на расстояние вытянутой руки. Македонянин отреагировал спокойно, перекинул ногу через конскую спину и уселся боком. Вальяжно. Ранефер расслабленно присел на бортик колесницы и скрестил руки на груди.

– Я думал, приедет сам Менхеперра, – сказал царь.

– По нашим обычаям Величайший не ведёт переговоров, это дело Верховного Хранителя. Если ты оскорблён, то мне наплевать, – спокойно сказал Ипи.

– Да нет, – невозмутимо ответил Александр, – так даже лучше. Тутмос плохо говорит по-нашему. Боюсь, кончилось бы, как на Пустоши.

– Да, он не слишком преуспел в изучении вашей речи, – согласился Ипи, – а ты?

– Я беру уроки хеттского, – парировал царь.

– Кому чего важнее, – беззаботно хмыкнул Ипи, но меж бровями его на мгновение проявилась глубокая складка.

– Именно так.

Некоторое время они молчали, изучающе разглядывая друг друга.

– Собрался на войну? – прищурился Александр.

Сам он доспехов не надел, и обликом не отличался от любого из гетайров вне поля боя: тёмно-красная фракийская рубаха, жёлтый фессалийский плащ и серый войлочный берет на голове. Никаких колец, браслетов и цепей. Простая кожаная перевязь с мечом.

– Только глупец пойдёт уговаривать гиену питаться травой, не взяв с собой оружия, – сказал Ипи.