Неугасимый огонь - Страница 98

Кардиец попытался складывать начальные буквы слов, которые заканчивались "неправильной" сигмой и радостно заёрзал на стуле – действительно выходило нечто осмысленное. Он притянул к себе вощёную табличку и начал записывать:

"Дали больше свободы, позволили посещать питейный дом возле дворца. Там любят собираться знатные воины. Во хмелю говорят многое, что будет тебе интересно. Подозреваю, это подстроено. Тому, что сообщу прежним способом – не доверяй. Это читает Мерит. Нужна постоянная связь. Ищи способ. Всему, что пишу открыто, тоже внимай".

Эвмен удовлетворённо откинулся на спинку стула.

"Всему, что пишу открыто, тоже внимай".

Стало быть, его рассказ про болота не случаен. Он предупреждает, что пройти там войску будет непросто, если вообще возможно. И египтяне позволили ему сообщить это, да ещё открыто? А, собственно, почему нет? Понятно, что они теперь думают, будто Александр спит и видит, как бы вторгнуться в Египет. Немного остудить его устремления вполне согласуется с их политикой.

По всему выходит, что теперь попытаются сливать македонянам некие ложные сведения о себе. Умно, ничего не скажешь. Всё-таки разоблачили Аристомена, но прохвост оказался непрост, смог предупредить. Молодец, парень. По краю пропасти ходит.

"Нужна постоянная связь".

Это и ежу понятно. Нужна связь... Как её устроить?

Теперь в Бехдете будет постоянный посол, с которым нужно установить регулярное сообщение. Гонять взад-вперёд посыльные суда накладно. Гораздо выгоднее сесть на хвост купцам.

Обдумать, как следует, этот вопрос Эвмену не дали. Отворилась дверь и на пороге снова возник Иероним.

– Дядя, к тебе просится Эфраим.

– Эфраим? Что ему нужно?

Иудей, состоявший проводником в отряде Александра в те дни, когда все они загремели в этот мир, впоследствии так и остался при царской канцелярии. Ему теперь некуда было идти.

– Мне не говорит.

– Хорошо, впусти его. И найди Дракона.

Эфраим вошёл, робко остановившись на пороге.

– Мир с Богом тебе, господин архиграмматик.

– И тебе мир, почтенный Эфраим. Здоров ли ты? Может быть, в чём-то нуждаешься?

– Господь милостив к рабу своему, я имею и хлеб и кров, чего ещё желать?

Вошёл Итту-Бел. Эфраим посторонился, пропуская его, но сам так и остался стоять на пороге. Дракон прошёл к небольшому столику в углу комнаты – это было его рабочее место. Сел. Не говоря ни слова, посмотрел на начальника, потом на иудея.

– О чём ты хотел поговорить, почтенный Эфраим? – спросил Эвмен.

– Господь всемогущий внушил мне, недостойному, мысль, будто могу я оказать помощь великому царю Александру, а так же народу Израиля.

Эвмен и Итту-Бел переглянулись. Эфраим продолжал:

– Долго пребывал я в сомнениях, опасаясь, что это Враг рода человеческого искушает меня, ибо кто я такой, чтобы идти поперёк Божьего установления и менять ход вещей, им заведённый? Но Господь открыл мне, будто в том и есть воля его и не случайно время обернулось вспять.

– Я не понимаю тебя, почтенный Эфраим, – сказал Эвмен, – какую помощь ты можешь оказать нам?

– Позволишь ли рассказать все по порядку?

– Конечно, рассказывай.

Эфраим глубоко вздохнул и начал неспешную речь:

– У праотца нашего, Авраама, было много сыновей. Одного из них звали Исааком. От Исаака и Ревекки родился Иаков. Жил он в Ханаане и пас свои стада. Однажды во время ночного бдения явился ему Господь в образе ангела и Иаков до рассвета боролся с Ним, прося о благословлении. Господь дал ему благословление и нарёк именем Израиль, что на вашем языке означает – "Борющийся с Богом". С тех пор жизнь Иакова переменилась. Когда голод опустошил Ханаан, род Израиля переселился в Египет, где царь египетский указал ему для жизни землю Гесем.

Эвмен взглянул на Итту-Бела.

– Так записано в священных книгах иудеев, – подтвердил сидонянин, – у Иакова был любимый сын, именем Иосаф. Старшие братья Иосафа завидовали отцовской любви к нему и продали его в рабство в Египет. Но он там не пропал, а сумел необычайно возвыситься, и фараон отличил его, назначив своим соправителем. Когда в Египет прибыли братья Иосафа, он примирился с ними и испросил у фараона для них богатый край.

– У какого фараона? – спросил Эвмен.

Итту-Бел лишь пожал плечами.

– Что же было дальше?

– Народ Израиля жил в достатке, плодился и умножался, – продолжил рассказ Эфраим, – когда же иудеев стало слишком много, другой фараон заподозрил их в неверности и обратил в рабов. Вывел же предков моих из рабства пророк Моше.

Он замолчал.

– И к чему ты все это рассказал? – спросил Эвмен.

– Господь внушил мне, недостойному, мысль о том, что если вывести народ мой из рабства, то и он будет спасён, и царь Александр получит выгоду, ибо много благ Египту принесли иудеи трудом своим.

Эвмен заломил бровь, а Итту-Бел скептически хмыкнул.

– Пророк Моше творил чудеса перед лицом фараона, – сказал финикиец, – ты тоже на это рассчитываешь?

Эфраим покачал головой.

– Тогда как ты выведешь иудеев?

– Оказавшись среди моих соплеменников, я мог бы попытаться сподвигнуть их на восстание, – уверенно заявил Эфраим.

– Так говоришь, будто имеешь опыт в таких делах, – улыбнулся Эвмен.

– Имею.

– Вот как? И в каком же восстании ты участвовал?

– Полагаю, в том же, что и я, – медленно сказал Итту-Бел, – почтенный Эфраим, ты сражался с Артахшассой Охом, когда восстали Гебал и Цидон?

– Да. Я не всегда водил купеческие караваны, и мне довелось повоевать с персами, когда мы, иудеи, поднялись против них, вдохновлённые примером жителей Цидона.